Степан "Лихачев" не спеша прогуливался по палубе.
Он был занят - вживался в образ.
Острый взгляд сыщика спрятался за праздным любопытством туриста. Походка изменилась, став более расхлябанной. Спортсмен - да, но бывший, порядком поутративший форму.
Ага, вот симпатичная девушка. Так сильно свесилась через перила, что того и гляди свалится.
Степан Сильвестров, наверное, подошел бы к ней и попросил быть поосторожнее - Степан Лихачев с удовольствием рассматривал ее, не делая ни малейшей попытки скрыть свой интерес.
- Путешествие обещает быть нескучным, - вполголоса промурлыкал он.
"Интересно, она расслышала мое замечание? Разве что у нее очень острый слух..."
Мысль, в отличие от всего предыдущего, принадлежала Сильвестрову.

Жизель вглядывалась в уже начавшие покрываться белой дымкой очертания берега. На секунду ее ноги оторвались от палубы, так, что весь вес приходился на живот. Совершенно отчетливо понимая что делает и осознавая опасность, Жи отпустила руки и расправила их, будто бы крылья. Она улыбнулась ветру, дувшему в лицо и свободе, рвущейся из груди.
Разум, редко подававший голос в ее больном мозгу, на этот раз отчаянно заовпил об опасности таких шалостей и она нехотя опустила ноги на палубу и встала прямо.
Вдруг она почувствовала на себе чей-то взгляд и повернулась рассмотреть того человека. Ее глазам предстал очень высокий мужчина с ярко-рыжими волосами, который не смущаясь ее разглядывал. Несколько мгновений Жизель тоже беззастенчиво смотрела на человека.
Знакомый взгляд. - лениво проскользнувшая мысль тут же канула в небытие.
Француженка приветливо улыбнулась ему.

/Каюта Милли и Робина/

Открыв глаза, Леша вначале долго потягивался и зевал, и лишь потом обнаружил, что находится в каюте один, а на нем лежит неумело наброшенное одеяло. Улыбнувшись потолку совершенно дурацкой улыбкой, Роб отбросил одеяло и встал. Оказалось, что джинсы и рубашка, если их чуть одернуть, выглядят вполне пристойно, а волосы практически не запутались, потому что на ночь были стянуты в хвост.
Ну и славно. Подумал музыкант и, насвистывая себе под нос какую-то песенку, двинулся в направлении верхней палубе. Должен же он осмотреть свое новое место работы.
Было еще довольно рано - именно этим объяснялась необычная пустота палубы. Только парочка, сидящая за одним из столиков и старая знакомая Жизель, задумчиво созерцающая даль... ЧТО?!
- Доброе утро, мадам. - Робин кое-как соскреб с пола упавшую челюсть, подошел к Жизель и обратился к ней даже почти нормальным голосом. - Какими судьбами? Кстати, как поживает ваша дверь? Вы же потеряли ключи. Или вы не заходили домой? - Едва Жизель повернула к нему голову, как Робин, оторвав ее руку от поручня, галантно ее поцеловал и улыбнулся.

Огромная начищенная до искусственного блеска палуба поражала величием и снисходительностью к тем, кто оказывался на теплоходе случайно… Вот и Валя, сконфуженно вжал голову в плечи, пытаясь сообразить сколько ему следовало бы работать, дабы покататься на теплоходике самостоятельно, купив билет в турне.
Мягкие светлые диваны, сияющие ручки изысканных дверей красного дерева и невероятное количество зеркал…
- Это тебе не Норииииииииииииииильск…
Танцор, в своей обычной манере, кажущейся всем не достаточно хорошо знакомым с ним людям - наигранной и манерной, протянул вздох восхищения, останавливаясь со своим «маленьким походным» баулом, в котором всего-то и было несколько десятков танцевальных стилизированных костюмов, и пара тонн всякой мелочи быта, в лице любимого двуспального матраса и тазика для стирки носков, посреди огромного зала, под открытым небом…
Марлен покосилась на брата:
- Да. В Норильске нет теплоходов. Там до сих пор на суднах плавают. И то самые богатые – купцы. Они пристанут к одному берегу, достанут свои меха, мед, янтарь и давай народу продавать. А как управятся – обратно в судно и оброк платить едут.
Утренний разговор убил все адекватные нервные клетки Маши и поэтому все на что она была способна – это лишь передергивать брата. К тому же кроме его опоздания был еще один повод надуть свои аккуратно накрашенные губки – Валентин прихватил с собой все вещи, которые были в квартире. Словно не плыть собирался, а переезжать на пмж на Северный полюс.
- Кстати, зачем ты захватил с собой всю свою косметичку? Мог бы подовольствоваться лишь тушью, румянами и помадкой.
Смерив брата холодным взглядом, девушка потрогала рукой его шевелюру:
- Зачем так сушить волосы? Ты же их в конец испортишь! Будешь на старости с тремя волосинками ходить. И то в носу!
- Вот не наааааааадо, разговааааааааааривать со мнооооооой в подобнооооооооом тоне… Почееему, в конце концооооов, как Валяяяяя - так сразу что-то о косметииииичке? В конце концов я же должен нормально выглядееееееееееть, когда через нескоооолько дней проведенный с тобой в непосредственной блииизоси меня начнт мутить и подтааааааааашнивать… И юмоооор у тебя, дорогая, грууууууубый и мещанский…
Маша отпустила локон Вали и пожала плечами:
- Тошнить его будет. Я тебе предупреждала, что не надо есть перед поездкой просроченный пирожок!
Валя состроил такое чудовищное лицо, словно только  повстречался с врагом народа, что Марлен, невольно улыбнулась и развернулась, чтобы не рассмеяться. Она вообще не любила смеяться, считала, что раскрывать рот и издавать внутриутробные странные звуки – как то некрасиво для такой пафосной девушки, как она.
- пойдем лучше в номерах расположимся! Или ты тут на палубе решил шалаш разбить? Кстати, ты видимо вместе с косметичкой еще и палатку с собой взял! Ты только костер не разводи, я то знаю, у тебя мозгов хватит!
- На себяяяяяяяяя посмотрииии… полтора метраааааааа безхознооой кожииии…
Валя с третьего раза поднял сумку и пошагал вслед за сестрой, не перестовая бубнить себе под нос.
- Вообще, чтоооо ты тут делаеееешь? Динозавры уж давноооо вымерли, даже в Норильскеее…

- Ты еще скажи, что я реальное доказательство того, что динозавры существовали! – фыркнула девушка, с пренебрежением глядя на то, как брат пытается поднять свои сумки, - Судя по твоей причёске – австралопитеки вообще не умирали!
Проходя мимо людей, девушка с удовольствием ловила себе восхищенные взгляды. Да, она умела производить впечатление. Модельная походка, мягкие и плавные движения, шлейф дорогих духов…
- Ты реальное доказательство того, что лучше пииииить и куриииить…
Они спускались всё ниже, на самые дальние ярусы теплохода. Здесь обстановка была, конечно, поскромнее, суетилась прислуга, сновали менеджеры, и почти на всех болтались строгие бейджики. Двери уже были обыкновенные - купейные, такие, каким и было положено здесь быть, на некоторых висели таблички «Администратор», «Служебное помещение» и «Склад», другие были просто пронумерованы.
Марлен достала из кармана листочек и сверилась с цифрами на дверях:
- Ну вот и пришли. Мой номер – 62, а твой 65…Счастливо тебе, друг! Надеюсь, что в тебя не обделили, и в твоей комнате окажется достаточно большой шкаф, чтобы засунуть туда все это барахло.
Чуть поклонившись молодому человеку, Мария повернулась и послав воздушный поцелуй, скрылась в своем номере. А пару секунд спустя Валентин последовал ее примеру.

- Да, Камилла тоже плывет вместе с нами. - Леша инстинктивно оглянулся, окинул палубу и даже ничуть не удивился, увидев за одним из столиком Мил. - Камила! - Окрикнул он ее, еще и помахав рукой для пущего эффекта. - Смотри, кого я нашел! Жизель тоже тут! - Он послал смотревшей на него как на психа Мил улыбку и повернулся к Жизель. - Ну, а мы... Мы тут на работе. Я в роли магнитофона, Камилла - фотоаппарата. - Он шутливо поклонился. - Так что милости просим вечером сюда. - Или не сюда. Или в холл... Черт подери, что мне этот старый осел вчера говорил? Память ни к черту, ничего кроме мелодий и текстов не помню. Черт-черт-черт... Опять буду выглядеть полным кретином. Господи, ну за что мне все это?! Это монолог, однако, не стер вежливой улыбки человека, который знает, о чем говорит, с лица Роба. - А вы, - ...или все-таки "ты"? Мы с ней прошлой ночью просто пили или на брудершафт? Чооорт... Проклятый склероз! Ладно, будем считать, что на брудершафт. - какую музыку предпочитаешь? Обещаю, что спешили фо ю будет первая песня. - Он кинул на Жизель хитрый взгляд из-под падающих на глаза волос. - Так сказать, мой презент за чудно проведенное время. - Он хмыкнул, чтобы фраза сохранила вложенный в нее смысл и не скатилась куда не надо. - Кстати, для француженки ты очень профессионально пьешь русскую vodka. Была долгая практика?
В голову лазутчиком-нинзей закралась мысль о том, что такое вот взбудораженно-веселое настроение ни к чему хорошему не приводит. Ибо юмор Леши в такие моменты мог вырваться из-под контроля и стать совершенно не понятым окружающими. А расплачиваться приходилось Робину, а чаще всего - его ни в чем не повинному фейсу. Жизненная несправедливость, что ж тут поделать...

Отредактировано Робин (2008-05-13 01:01:19)

Судя по слегка затуманенным глазам Саши, ее только что посетило очередное чужое воспоминание. И вряд ли оно было приятным.
- Я боюсь ее, - почти бессознательно вырвалось у Александры.
Сильвестров хотел было сказать что-нибудь успокаивающее, но тут к их столику подошла незнакомая девушка (Степана ее появление не застало врасплох, а вот его собеседницу, кажется удивило).
- Доброе утро! Можно к вам присоединиться?
Сильвестров досадливо подумал, что предпочел бы продолжить разговор без посторонних, но потом бросил взгляд на лицо новоприбывшей... и понял, что его недавняя фраза о теплоходе, полном старых знакомых, грозит стать пророческой.
Я ее знаю. Или?...
Саша кивнула незнакомке на свободный стул. Последняя возможность поговорить наедине испарилась.
Остается только нацепить личину Лихачева, а серьезные разговоры оставить на потом... Так, что бы сейчас сделал Лихачев?...
- Конечно, присаживайтесь. Я Степан Лихачев. Можно просто Степан. А вас как зовут?

Модельной походкой, размахивая летним зонтом с бело-голубой оборочкой, и в темных очках оправы такой же цветовой гаммы, Валя вышел на палубу, насвистывая что-то из репертуара Жанны Фриске. На танцоре красовались узенькие светлые брюки, при виде которых Мария незамедлительно впала бы в летаргический сон, перетянутые узеньким черным ремешком, не оставляющим сомнения в своей причастности к дамской коллекции, и стилизовано-порванная майка-матроска, размером напоминающая скорее вещь школьника, нежели взрослого мужчины. Дополняли картину странные тапочки, больше всего похожие на балетные чешки и массивный перстень на большом пальце левой руки с сияющим лже-сапфиром.
Его внимание привлекла пара – мужчина (симпатичный, кстати) и обаятельная, спортивно-подтянутая девушка, в которой артист моментально определил француженку. Обладая безкомплексным характером господин Петров моментально отправился к беседующим знакомиться… но, фортуна не только отвернулась от  него, а даже успела дать хороший пинок… споткнувшись от какой-то несуразный, дьявол его знает откуда взявшийся канат, Валентин со всей грацией балеруна растянулся под ногами Жизель и огласил округу своим неподражаемым дискантом:
- Мой зоооооооонт!

- Что? Не ушибся?
Валентин снизу вверх заворожено смотрел на девушку, которую так испугало его нелепое падение, мысли окончательно запутались и первое, что пришло в мелированую глупую голову была абсолютно бредовая фраза с распыленным смыслом:
- Эм… Мерси боку, подвески королевы, круасаны, Лувр, Наполеон, Бальзак, Беранже, Орлеанская дева, лягушки в томате и Пьер Решар… "Мы пили все за Францию без трона... Лизетта, ты, о подожди немножко, соломенная шляпка, так мила, но платьем ты завесила окошко и волосы бесстыдно расплела…"
Мол, понимайте, как хотите, но я заранее Ваш, горячий поклонник, о прелестная миледи… о, нет, госпожа Винтер была убежденной англичанкой… в таком случае, о очаровательная Констанция, ослепительная Одри Тоту и Анни Жирардо в одном флаконе духов «5ое авеню» …
Но нужно было подниматься с пола, приводить себя в относительный порядок, закрашивать неловкость «Слава всем богам древних ацтеков этого не видела Машка! Потом бы до Нового Года припоминала…» и отбирать зонт, на который девушка оперлась, будто это была не ручная работа, а оторванная от старого ясеня дубина, на которую можно повесить узелок с черствым хлебушком и взгромоздяь на велосипед  поехать в соседнее село, к дяде Гише, который опять запил и гоняет жену по всему лесу с поленом и собакой, обвиняя неверную в измене со старым молочником.
- Да… меня зовут Валентин Петров, я, с вашего позволения… ммм… здесь танцую… Мммм… глупо, конечно, вышло…
Юноша отряхнулся и выжидательно уставился на Жизель… когда уже до этой изящной девушки, у которой, казалось бы должно быть врожденное чувство вкуса, то самое, что с молоком матери впитывается к кровь и душу француженок дойдёт, что летние зонты не используют, как трости…

- Эм… Мерси боку, подвески королевы, круасаны, Лувр, Наполеон, Бальзак, Беранже, Орлеанская дева, лягушки в томате и Пьер Решар… "Мы пили все за Францию без трона... Лизетта, ты, о подожди немножко, соломенная шляпка, так мила, но платьем ты завесила окошко и волосы бесстыдно расплела…"
Жизель глухо рассмеялась, глядя на забавного незнакомца сверху вниз. Он ей понравился своей эксцентричностью и удивительным естеством, которым он просто святился, оно было заметно издалека, даже еще до того как он начал говорить.
- Да… меня зовут Валентин Петров, я, с вашего позволения… ммм… здесь танцую… Мммм… глупо, конечно, вышло…
Жизель снова тихо рассмеялась и протянула ему зонт.
- Без глупостей было бы скучно. Меня зовут Жизель Дени, приято познакомиться, - она протянула ему руку, приветливо улыбаясь, - а это Алексей.

О чем можно было разговаривать с людьми, которых не знаешь, но чьи лица постоянно видишь в своих снах? Причем в таких красочных и реалистичных, что можно изучать характер этих незнакомцев, а потом писать про них биографию. Девушка, которую во сне величали не иначе как Тигра была личностью сильной, как говорят, с внутреннем стержнем, порой взволнованная, но всегда трогательная и очаровательная в своей небрежности. С мужчиной же Мил была не так хорошо знакома. Но и его некоторые черты она могла назвать с точностью – это хладнокровие и сдержанность. Воин, одним словом.
Камилла  исподлобья посмотрела на своих собеседников. Работу свою она выполнила, рисунки покоятся на столе, «клиенты» довольны результатом. И что делать дальше? Не рассказывать же еще и им свои сны, тем более что даже во сне они не особо общались. Девушка вздохнула и посмотрела на свои туфельки. Она всегда опускала голову, когда стеснялась или не знала что сказать.
Сине-лазурные туфли. Такой цвет встречается лишь в одном месте – в индийском океане, где-то за километр от берега Австралии. Необыкновенно красивый цвет. Людям редко доводится видеть его, разве только на картинках или вот на вещах. И то надо еще найти  - не удивительно, что такую красоту подарил ей именно отец. Только он из всего пафосного окружения матери смог сохранить творческое начало во всех своих действиях. И почему-то тогда Мил решила, что и ее будущая профессия, несомненно, будет связана с искусством.
Рваные мысли, лившиеся потоком в сознании девушки, резко оборвались уходом Тигры. Наступила неловкая пауза. Прикинув, что говорить с мужчиной особо не о чем, Милла встала и чуть улыбнувшись, проговорила:
- Ну, мне пора. Работа.
Не успела она и шага сделать, как мимо нее пролетел парень. Причем в прямом смысле этого слова. Пролетел и упал, распластавшись в ногах Жизель. А его летний зонт, сделанный из бело-голубых кружев, словно копье, приземлился между Лёшкой и француженкой.
Милли подошла к шумной компании и участливо поинтересовалась у упавшего:
- Надеюсь, вы не очень ушиблись? Может вам нужна помощь?

Славка судорожно закурил, они вышли в коридор, по каютам прокатилось нервное оживление.
Самое страшное было в том, что он, действительно, не помнил откуда взялся револьвер и что с ним происходило в его руках. У Лисицина были все шансы, оказаться виновным в происхождении того загадочного трупа… хотя вроде бы блондиночка не говорила, что неизвестный умер насильственной смертью… ну, умер, человек от сердечного приступа, с кем не бывает? Мысль тут же перескочила на загадку «интересно, а кто?». Они плыли уже неделю и успели перезнакомится со всеми, кроме уж совсем рабочего персонала, из разряда мойщиков туалетов. Но рабочий персонал не стал бы шариться ночью по палубе, значит это кто-то из приглашенных гостей или…
«Хорошо бы не та дрессировщица». Помнится, в первый день, еще в порту, когда убежала та лисица, он обещал заходить, под предлогом навестить зверька, но так ни разу и не сподобился. Да и Николетта была б не в восторге, узнай она о подобных свиданиях… Тем ни менее девчонка не шла у него из головы и на представлениях он неизменно вставал к стенке, около первого ряда, что бы попадаться ей на глаза.

Пальцы Коль привычно легко на локоть Лиса - он крайне редко подавал ей руку сам. Впрочем, Николетту, живущую по принципу "если гора не идет к Магомеду...", это никогда не смущало.
Плечо оттягивала непривычно тяжелая сумочка. Та крохотная часть Лисицыной, которая оставалась маленькой девочкой, буквально тряслась от страха при мысли, что у нее в сумке револьвер.
"Идиот... Какой же он идиот... Напиться до беспамятства и убить... Кого? Неприглянувшегося мужика или приглянувшуюся, но строптивую бабу? И не выбросить пистолет за борт, а принести его в каюту... Кретин... Боже, какой кретин..."
Впрочем, внешне Коль оставалась невозмутимой. И любой, кто знал госпожу Лисицыну достаточно хорошо, сказал бы с полной уверенность - у нее все под контролем. А любой, кто попытается залезть в ее сумку, лишится рук. Вначале. А, затем, и головы.
Когда они вышли на палубу, там уже царило нездоровое оживление.
- Простите. Палуба закрыта, вам сюда нельзя. - При выходе на нижнюю палубу дорогу им преградил веснушчатый блондин в форме.
- Правда? - Холодно переспросила Коль, глядя блондину в глаза.- Почему?
- Палуба закрыта... - заготовленная фраза вырвалась у парня с трудом, он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Бедняга.
- Почему? - Тихо повторила Коль, отметив, что на лице парня появилось выражение ужаса. За его спиной, на совершенно пустой палубе лежало накрытое брезентом тело, вокруг которого стояли кружком человек пять в корабельной форме.
- Ремонт. - Нашел-таки в себе силы огрызнуться парень. - Там кое-какие неполадки. Через час-плтора палуба будет открыта.
- Спасибо, молодой человек. - Улыбнулась Лисицына. - Пойдем? - Она тихонько потянула Славу прочь.